Инсталляция:
архивные фотографии, ткань, латекс, вентиляторы.
Steppenläufer (Tumbleweed). 2018
Installation: archive photo, textile, latex, ventilators
Мотив сферы, положенный Леонидом Тишковым в основу своей работы, имеет давнюю историю, в ходе которой культура приписывала ему самые разные символические значения. Пытаясь обобщить их, современный немецкий мыслитель Петер Слотердайк пришел к выводу, что сфера является универсальным символом человеческого существования: жить, строить сферы и мыслить – это по сути одно и то же. Потому что «люди – это существа, которые конструируют сферы». Идеи эти во-многом созвучны смыслам, которые Тишков вложил в основной мотив своей инсталляции. Ведь сфера в его работе призвана воплотить реальную человеческую судьбу - отчима художника, Александра Давидовича Гильгенберга. Впрочем, можно и уточнить: для художника (как явствует из названия работы) мотив этот – подвешенный в воздухе вращающийся шар, ассоциируется с перекати-поле – растением, оторванным от корней, которого ветер гонит по степи. Ведь Алексакандр Гильгенберг - как объясняет Тишков - был из поволжских немцев, и в 1941 году он и его многочисленная семья, как и миллион его соотечественников, были депортированы в Казахстан и Сибирь. С тех пор он так и не смог вернуться на родину и, переезжая с места на место, закончил свои дни на Урале. А потому для Гильгенберга, насильно вырванного из корней, лишенного родины и отчего дома, созданная им личная сфера собственно и была его единственным местом. И действительно, сфера, как ее понимает Слотердайк – это окружающая каждую личность антропологическая оболочка. Одухотворенная, наполненная смыслом, она задает людям их положение в мире и одновременно от этого мира защищает.
Однако присмотримся к нанесенным на
шар изображениям. Все они взяты из личных архивов поволжских немцев и из них лишь
три принадлежали собственно Алекскандру Гильгенбергу. Более того, все они являются
групповыми - это фотографии семей, которые в своей совокупности воссоздают некогда
существовавшую общность немцев Поволжья. И все эти люди разделили судьбу Гильгенберга,
все они, насильно лишенные корней, обрели свое место в своей личной сферической
оболочке. Так человеческий удел одного узнает себя в уделе миллиона. Так работа
Тишкова, посвященная судьбе близкого ему человека, приобретает эпический смысл.
При
этом в обращении Тишкова к семейным альбомам можно усмотреть еще один возможный
смысловой поворот. Зададимся вопросом: как оболочка наполняется духом и
смыслом? Подобно сосуду – уверяет нас Слотердайк - она наполняется только извне.
Прообразом здесь могут выступить
отношения матери и ребенка, которые до его рождения связаны общим дыханием и
кровообращением. Но и после рождения людям свойствен не только поиск
изначального укрытия, но и порыв к его преодолению. А потому создать свою сферу
и обрести в ней место — значит связать ее со сферой других и разделять свое
место с другими. Как рассказывает нам Тишков: «После смерти жены Александр
Гильгенберг остался один и моя мать, потеряв к тому времени моего отца, стала
для него опорой… Он умер дома, его могила рядом с могилой моих родителей.
История его жизни – это тоже моя история». Так утрата
близкого человека, с одной стороны, наносит личной сфере наезживаемую травму, но,
с другой, приводит к укреплению оболочки. Личная сфера наполняется духом и
смыслом за счет отдаления и включения мертвых. Вот почему Леонид Тишков
посвятил свою работу памяти Александра Давидовича Гильгенберга. Вот почему его творчество
постоянно обращается к его семье и роду. Прожитые его родными и близкими жизни
становятся частью его сферы, их судьбы – это есть его место.
Виктор Мизиано